К И Н О К О Н Т Е К С Т : Robert Rodriguez

Сергей Кузнецов

Ночь для живых и мертвецов

Любовь к флэшбекам сыграла с Квентином Тарантино дурную шутку: испробовавший этот прием во всех своих фильмах (включая оригинальный сценарий "Настоящей любви"), он в очередной раз нарвался на него в жизни.

Первый вариант сценария "От заката до рассвета" был написан им в 1990 году по заказу совладельца фирмы спецэффектов Роберта Курцмана, предназначавшего его для своего режиссерского дебюта. Курцману принадлежала основная идея: двое бандитов, пробиваясь в Мексику, в конце концов попадают в притон, наполненный вампирами, где гангстерский фильм в одно мгновение перерастает в хоррор. Молодой Квентин, имевший в своем активе два непоставленных сценария ("Настоящая любовь" и "Прирожденные убийцы") согласился за полторы тысячи долларов оживить эту схему. Написанный им стостраничный сценарий был столь хорош, что Курцман, словно чувствуя угрызения совести, согласился за бесценок поставить спецэффекты в "Бешенных псах". Именно его фирме зрители обязаны отрезанным ухом полицейского.

После успеха "Псов" удача повернулась лицом к Квентину, чего нельзя сказать про мастера спецэфектов: никто из продюсеров так и не захотел выделить деньги на постановку предлагаемого им сценария. Даже слава, пришедшая к его сценаристу, не помогла Курцману: за прошедшие годы текст потребовал доработки, но никто не брался переписывать обладателя "Оскара" 1995 года за лучший сценарий. Выход, однако, нашелся.

Тарантино соблазнил идеей фильма Роберта Родригеса, с которым они закорешились на фестивале в Сандансе и вместе работали над "Четырьмя комнатами". Права были выкуплены у Курцмана, сценарий переделан самим автором, и летом 1995 г. фильм был запущен в производство. В утешение за несостоявшийся дебют Курцман получил на откуп все оторванные головы, вместе с потоками слизи и крови, которые и воплотил с мастерством настоящего профессионала.

"От заката до рассвета" оказались куда удачнее "Четырех комнат", возможно, благодаря идее Курцмана: едва зритель успевал пресытиться кровавым боевиком в стиле "Прирожденных убийц" и "Отчаянного", как на него обрушивался не менее кровавый ужастик в духе Сэма Райми и Джорджа Ромеро. Значим даже выбор актеров - в главных ролях сам Квентин Тарантино (Ричард Гекко), "фирменный" для нового американского кино Харви Кейтель и Джульета Льюис (Мелори из "Прирожденных убийц"). Знатоки оценят и исполнение одной из ролей второго плана ветераном "кровавого ужаса" Тома Савини - актером, режиссером римейка "Ночи живых мертвецов" Ромеро и постановщиком спецэффектов (в том числе - в фильме друга Тарантино Роджера Эвари "Убить Зое").

Впрочем, своей глумливой жестокостью и смакованием сцен насилия фильм вызвал осуждение блюстителей строгой нравственности - и разрозился очередной, хотя и уступающий порожденному "... убийцами", скандал. Скандал, как известно, лучший вид рекламы, и поэтому важнее то, что недовольными остались и многие поклонники Тарантино. Несмотря на попытки автора оживить схематичность персонажей, заложенную в первом варианте сценария, братьям Гекко далеко до Винсента Веги и Миа из "Макулатуры". Возможно, виной тому диалоги - по-тарантиновски остроумные, но недотягивающие до его признанных шедевров - разговора о массаже стоп или вступительной беседы о "Like a Virgin" Мадонны в "Бешенных псах". Возможно - то, что за прошедшие пять лет лучшие идеи Тарантино, задействованные в "От заката до рассвета" уже были реализованы в его собственных фильмах и фильмах, поставленных Тони Скоттом и Оливером Стоуном по его сценариям.

Впрочем, обращение авторов фильма к кровавому ужастику следует признать закономерным и ожидаемым. Хоррор, наряду с боевиком, всегда был излюбленным жанром B movies. Пародии на фильмы о вампирах появлялись всегда (последний пример - "Дракула" Мэла Брукса), но Родригес и не снимает пародию. Подобно тому, как в "Отчаянном" он попытался довести до логического конца стилистику гонкогских картин Джона Ву, во второй половине "От заката до рассвета" Родригес стремится выжать все возможное из сюжета "битвы с кровавыми слизистыми монстрами". Комизм возникает от неимоверной концентрации штампов жанра: чего стоит сцена, когда герои вооружаются презервативами, наполненными святой водой и многофункциональным крестом, составленным из пистолета с осиновым колом.

Когда Тарантино или Родригес экспериментировали с жанром боевика или вестерна, зритель чувствовал подвох и нервничал, опасаясь, что его лишат привычного хэппи-энда. Однако хоррор, особенно "категории Б", вовсе не предполагает счастливого конца и, может быть поэтому при просмотре "От заката до рассвета" почти не чувствуется напряжения - любой финал укладывается в привычную жанровую схему. Как следствие, фильм становится более рыхлым и - неожиданно - не столь стильным, как ожидалось.

Впрочем, нехватка драйва, присущего "Бешенным псам" и "Макулатуре", позволяет более пристально взглянуть на тарантиновский сценарий и обратить внимание на то, что осталось ранее не замеченным.

Так например, под вопросом оказывается пресловутая неожиданность сюжетных ходов. Любой зритель, читавший в интервью Тарантино его восторженные отзывы об СВЧ-печах, без труда догадается, что появляющийся в прологе фильма шериф ("Ребята, я скажу вам только одно: СВЧ-печь - это редкостное дерьмо") долго не протянет. И правильно: не успеют показаться титры, как ему вышибут мозги.

Как это не смешно, так оно и продолжается до самого рассвета. Вся вампирская линия словно нарочно демонстрирует старый тезис вампирологов: вампир кого ни попадя не ест, жертва должна сама заслужить свою участь. Так, гибнут: садист-убийца Ричард, священник, отрекшийся от своего сана и его приемный сын, не сдержавший данной клятвы. Все остальные погибшие так или иначе одержимы кровью и насилием (чего стоит одна только сцена, в которой Том Савини превращается в монстра под рассказ ветерана о том, как тот вырезал целый взвод вьетконговцев!) В живых остается дочь бывшего пастора и весь фильм одергивавший Ричарда его брат ("Я грабитель, но не убийца!")

Можно было бы подумать, что это стеб или очередное обыгрывание штампов жанра, наподобие венчающей фильм ацтекской пирамиды, видимо, пародирующей древнеегипетское происхождение вампиров по Энн Райс. Однако тщательный отбор жертв вовсе не бросается в глаза и даже никак не комментируется - для пародии прием слишком скрыт. К тому же, в фильмах категории Б вампиры обычно кусают того, кто ближе, а не того, кто хуже.

Я, может быть, согласился бы, что мне просто примерещилась закономерность, если бы слишком похожий ход не был сделан в "Макулатуре", где из двух друзей в конце концов выживает только обратившийся и завязавший: симпатичного, но не раскаявшегося Траволту расстреливают на пороге туалета из его собственного автомата. Так что тот факт, что слова из Книги пророка Иезикиля попали в "Макулатуру" из первого варианта сценария "От заката до рассвета", по крайней мере симптоматичен. Впрочем, и после устранения Иезикиля без библейских аллюзий Тарантино не обошелся: выжившего героя зовут Сеф - Seth, что по-английски отсылает одновременно и к египетскому Сету, и к третьему сыну Адама и Евы - Сифу.

Так, из года в год повторяется одно и то же: московская публика приписывает очередному модному режиссеру стеб, ироничность и имморализм, не замечая, что у каждого есть своя, вполне серьезная, идея-фикс. Гринуэй исследует секс, рождение и смерть, Линча клинит на инициации и проблеме метафизического зла, а Тарантино - на идее справедливого воздаяния.

Так, при ближайшем рассмотрении "От заката до рассвета" способен все-таки преподнести сюрприз: символ безнравственного и отвязного современного кино оказывается изрядным моралистом. Как оно, собственно, и положено преуспевающему голливудскому режиссеру.

"Искусство Кино", 1996 

К И Н О К О Н Т Е К С Т : Robert Rodriguez